Использование жизненной силы в молитве смерти

Вступительные замечания

Как раз во время моего пребывания на Гавайях все сцены мира обошла пьеса "The Bird of Paradise" ("Райская птичка"), рекламирующая Гавайские острова, вулканы и кахунов с их молитвой смерти. Трудно было найти туриста, прибывшего в Гонолулу, который бы не видел этого спектакля и не знал бы о том, что туземные жрецы применяют магию с целью вызвать чью-либо смерть.

Туристы часто задавали один и тот же вопрос, который касался эффективности этой самой молитвы смерти. Обычно им отвечали, что кончина отдельных людей не имеет ничего общего с этой молитвой. Но иногда их потчевали причудливыми историями о смертоносной силе магии. Правда же выглядела так: на протяжении нескольких лет моего пребывания в Гонолулу, когда я многократно посещал Королевскую лечебницу и обсуждал с врачами определенные случаи из их практики, выяснилось, что не было года, чтобы под воздействием магии не умер один или несколько человек, несмотря на то, что врачи пытались сделать максимум того, что в их силах. И год за годом врачи с многолетним опытом распознавали в таких случаях знакомые им симптомы.

На Гавайях когда-то существовали кахуны, обладающие различными магическими способностями, однако со временем они прекратили передачу от отца к сыну древних знаний. Поэтому это знание теперь так сложно для понимания. Некоторые кахуны были исключительно спиритическими медиумами. Другие - были пророками, а некоторые могли управлять ветрами и погодой. Немного было таких, кто освоил все области магии, а, следовательно, кроме перечисленных способностей, обладал также искусством чудесного исцеления или умел господствовать над стихиями.

Среди этих кахунов-специалистов были и такие, которые, помимо прочих магических умений, были способны также применять молитву смерти (анана).

В основе этой способности лежал механизм, настолько удивительный для нас, белых людей, настолько фантастический и невероятный, что для того, чтобы понять все детали учения кахуков; мы должны сильно напрячь наше воображение.

Как уже было сказано, кахуны верили, что человек имеет две души. Низшая душа, т.е. бессознательное, была лишена логики и была податлива на гипнотическое внушение.

Желая использовать молитву смерти, кахун должен был унаследовать от другого кахуна один или более бессознательных духов. (Он мог также, если сумеет, локализовать какие-нибудь заблудшие бессознательные души, захватить их при помощи гипновнушения и
подчинить себе.)

Когда-то, очень давно, к военным пленникам или другим несчастным иногда применяли методы, в которых наверняка преобладало гипнотическое внушение, что приводило к тому, что после физической смерти этих людей их духи бессознательного отделялись от сознательной части разума и в виде призраков оставались на земле, чтобы исполнять роль стражей при святых камнях или при туземных святынях - деградировавших формах кахунаизма. Очень возможно, что некоторым из этих бедняг было приказано, чтобы после казни их души служили кахунам в молитве смерти.

Во всяком случае, кахуны, о которых мы говорили, владели одним или несколькими - обычно тремя - такими подчиненными духами бессознательного. Когда какого-либо человека по тем или иным причинам должна была достичь и уничтожить молитва смерти, кахун призывал этих духов-невольников и давал им приказ, чтобы те впитали так называемую ману из блюд и напитков, поставленных на землю. Циновка, на которой стояло приношение, была окружена предметами, предназначенными для церемонии, как, например, белыми камешками или специально заготовленными кусками дерева.

Этой маной была жизненная сила, о которой мы уже говорили. Несомненно, кахун Переносил ее из своего тела на пищу, напитки и ритуальные принадлежности, называемые папа, т.е. "запрещенные". Считалось, что вместе с маной из пищи выделяются и другие вещества, к примеру, алкоголь из джина. (Вспомним наблюдения барона Ферсона, когда он переносил состояние нетрезвости с пьяного человека на себя.)

Бессознательным духам также давались очень тщательные инструкции о том, что они должны далее делать с этой силой, взятой ими из пищи. Они должны были уловить запах волос или части гардероба, принадлежащих будущей жертве, и следовать за этим запахом, как собака по следу. Когда они настигали жертву, им следовало подождать удобного момента, чтобы войти в ее тело. Они были способны к этому благодаря мощному заряду жизненной Силы, который получили от своих владык, и применяли его, вызывая шок, парализующий жертву. В одном случае удалось записать приказ, которому должны были подчиняться духи. Звучал он так:

"О, Лано,
Слушай мой голос!
План таков:
иди и проникай;
проникай и сжимайся;
сжимайся и распрямляйся".

Слова "сжимайся" и "распрямляйся" имели другое значение, чем то, что мы придаем им сейчас. Речь шла о том, чтобы войти в тело будущей жертвы или же тесно к нему приклеиться. Тогда жизненная сила несчастного переходила внутрь духа и накапливалась в его духовном теле (о котором мы поговорим чуть позже).

Когда жизненная энергия жертвы была полностью высосана, начиналось омертвление ее тела, которое шло от ступней и на протяжении трех дней возрастало и постепенно охватывало колени, бедра и, наконец, солнечное сплетение и сердце. Тогда наступала смерть.
Когда дело уничтожения подходило к концу, духи оставляли телесную оболочку человека, забирая с собой большие запасы жизненной силы, и возвращались к своим хозяевам. Если какой-нибудь другой кахун вызволял жертву из этого тяжелого положения и отсылал духов обратно к их хозяину с гипнотическим приказом, чтобы те напали на своего господина, то такая атака имела фатальные результаты для последнего. Желая избежать такой опасности, кахун, высылающий духов на задание, обычно перед этим исполнял магический ритуал очищения (кала). Или же - что чаще всего и имело место - ответственным за смерть другого человека кахун делал того, кто его нанял, кто попросил наслать на жертву молитву смерти и кто стремился наказать другого столь жестоким способом. Именно сам инициатор всей акции был мишенью возможной атаки со стороны другого кахуна, и именно на него набрасывались ненасытные духи, отведенные от несостоявшейся жертвы и отосланные назад.

В случае совершения убийства в соответствии с планом, после успешного выполнения задачи духи возвращались к своему хозяину, и он приказывал им развлекаться, пока не закончится весь запас жизненной силы, отобранной у убитого. Эти игры чаще всего приобретали форму того явления, которое мы назвали бы "проделками полтергейста". Это выглядело как перемещение мебели, швыряние различными предметами, ужасный шум и всеобщее замешательство. Как-то ночью доктор Бригэм услышал, что из дома одного кахуна доносится страшный шум, Потом ему рассказали, что это духи развлекались таким образом.

Ни одно обычное объяснение механизма молитвы смерти не было истинным. Здесь не применялась какая-либо тайная отрава, не было также "смерти от страха". Почти никогда жертва не знала, что должна быть убита при помощи магии.

Чтобы проиллюстрировать эти тезисы, я расскажу о двух случаях, в которых элемент страха не играл никакой роли.

Описание случая

(А) Молодой ирландец приехал в Гонолулу и привез с собой одно из первых современных такси. Это был простой, жизнерадостный и полный идей рыжеволосый парень, который не боялся никого и ничего.

Не успел он еще как следует устроиться, а уже так сумел влюбить в себя одну прекрасную гавайку, что та расстроила свой брак с туземцем. Бабушка девушки делала все, чтобы прекратить этот роман, поскольку знала, что ирландец не имеет по отношению к внучке серьезных намерений. Она даже решилась на угрозы и воззвала к небесам, чтобы они наслали на юношу кару, если он не оставит девушку в покое.

Как можно догадываться, ирландец не ощущал страха перед небесными силами. Он рационально относился к жизни и вообще уже давно привык к голословным угрозам разозленных матушек и бабок. Нет никакого сомнения, что угрозы бабки не производили на него ни малейшего впечатления.

Однако в один из дней его ступни "онемели". Он использовал различные способы, чтобы возвратить им прежнюю чувствительность, но, к сожалению, обширное онемение постепенно поднималось все выше и выше В течение дня он побывал у двух врачей и в конце концов оказался в больнице.

Применялись различные методы, чтобы выяснить причину паралича, но ничего не удалось определить, и ни одно средство не помогало. Через пятьдесят часов одеревенение достигло поясницы. Несколько врачей, среди которых был один мой товарищ, заинтересовались этим случаем. Однако, не будучи в состоянии поставить диагноз, они могли лишь беспомощно разводить руками. И тогда был вызван старый врач, который давно практиковал на островах и поэтому сразу распознал симптомы воздействия молитвы смерти.

Приступая к лечению пациента, он в первую очередь тщательно расспросил его о недавних событиях. Тогда-то он и узнал об истории с девушкой. Пациент вспомнил об угрозах бабки, хотя и считал их полной чепухой, не имеющей ничего общего с его странной болезнью. Ничего не ответив, мудрый старый доктор отправился с визитом к старой женщине. Позднее он кратко изложил содержание их беседы.
- Бабка, я знаю, что ты не кахунка и не имеешь ничего общего с этим делом, - сказал доктор, - но скажи мне по-дружески, можно ли что-нибудь сделать, чтобы спасти этого парня?
- Ну, что ж, - ответила бабулька, - конечно, я ничего не знаю об этом случае и не являюсь кахункой, как вы правильно заметили. Но думаю, что если этот человек пообещает, что отплывет ближайшим кораблем в Америку и никогда не вернется и даже не напишет ни одного письма, то, может быть, в этом случае он выздоровеет.
- Ручаюсь, он так и сделает, - ответил доктор.
- Тогда порядок, - невозмутимо произнесла старуха.

Нужно было долго объяснять ситуацию упрямому ирландцу, но когда он, наконец, понял, в чем дело, он засуетился и готов был согласиться на все. Происходило это в полдень. В эту же самую ночь он был на ногах и сумел сесть на японское судно, направлявшееся на западное пебережье.

(Б) Следующий случай я излагаю так, как записал его в блокнот сразу после встречи с доктором Бригэ-мом. Эту историю я постараюсь рассказать его собственными словами.
"Я поехал в Напупу на Биг Айленд, - рассказывал доктор, - сразу же после того, как там закончили строительство музея. В мои планы входило взобраться на Мауна Лоа в поисках тамошних растений для моей коллекции. Это должно было быть трехнедельное путешествие с багажом в сопровождении аборигенов-проводников.

Я провел в Напупу пять дней, собирая людей и готовя вьючных животных. В итоге я двинулся в путь в обществе четырех гавайцев, восьми лошадей и нескольких мулов. Погода была прекрасной, и, не считая обычных сложностей, связанных с отсутствием готовых проторенных путей, путешествие проходило успешно.

Мы добрались до пустынных территорий, лежащих выше линии тропических лесов, и как раз подбирались к вершине кратера Мауна Лоа, когда один из парней занемог. Это был сильный двадцатилетний молодец. Мы оставили его вместе с одним проводником, который должен был о нем позаботиться, и я вместе с остальными продолжил восхождение на вершину. Я думал, что юноше повредил перепад давления, и что вскоре он придет в себя.

Мы находились в кратере целый день, а вечером спустились к нижнему лагерю и навестили больного. Он, вытянувшись, лежал на одеяле и был настолько слаб, что не мог подняться. Я решил, что утром необходимо перенести его еще ниже. Я как раз собирался садиться ужинать, когда ко мне подошел один из старших по возрасту проводников.
- Плохо с ним, - сказал он. Из его неясных, туманных слов я сделал вывод, что гавайцы были уверены, что юноша стал жертвой молитвы смерти. Мне не очень хотелось в это верить, однако я подошел к бедняге и спросил:
- Ты думаешь, что кто-то молится о твоей смерти?
- Нет! Нет! - воскликнул он в страхе за свою жизнь.

Затем я спросил, нет ли у него каких-нибудь врагов, которые желали бы его смерти. Но никого такого он вспомнить не мог. Исполненный тревоги, он желал, чтобы я подтвердил, что причиной его недомогания является большая высота.

Я обследовал его еще раз. но не нашел ничего особенного, кроме обычных проявлений вяло текущего паралича нижних конечностей и опасности общего коллапса, то есть симптомов, связанных с молитвой смерти. В итоге, я пришел к убеждению, что старый проводник был прав, и что здесь не обошлось без тайного участия какого-то кахуна. Когда я вслух выразил свое подозрение, все были чрезвычайно взволнованы, так как внезапно поняли, что опасность грозит всей группе.

Я возвратился к своему ужину и еще раз все обдумал. Тем временем один из мужчин разговаривал с парнем. Он получил от него некоторые любопытные сведения. Оказалось, что дом юноши находился на подветренной стороне Гавайских островов, в маленькой, отдаленной от дорог, деревушке, расположенной в узкой, выходящей к морю долине. Было малоправдоподобно, что какие-то белые (хаолес) могли бы попасть в это селение, а старый кахун, который там проживал, старался изолировать местных жителей от остального мира, чтобы они жили в соответствии с древними принципами и обычаями. Помимо всего прочего, он запретил им общаться с хаолес под угрозой насылания молитвы смерти. Несколько месяцев тому назад юноша оставил отчий дом и поселился в Кона. Он имел там все, что нужно, но забыл о запрете кахуна.

До времени моего приезда в Напупу юноша проживал только со своими гавайскими друзьями и не встречался с белыми людьми - по крайней мере, не имел с ними никаких дел. Когда я нанимал мужчин для поездки в горы, он присоединился к нам без всяких колебаний. Он даже не думал, что запрет сохраняется и далее, вне границ селения.

Когда я слушал все это, во мне нарастал гнев В те годы я впадал в гнев не меньше, чем сейчас, когда кто-то обижал близких мне людей. И вот я сидел там, охваченный желанием добраться до этого кахуна, осознавая тот факт, что может наступить конец моей экспедиции, если парень умрет, и я должен буду транспортировать его на побережье.

Когда я размышлял над всей этой историей, ко мне подошел старый проводник и от имени всех остальных подал мне прекрасную идею. Он обратил мое внимание на то обстоятельство, что гавайцы считают меня великим кахуном, способным даже ходить по огню. Для него было совершенно ясно и самоочевидно, что я должен изменить ситуацию, вымолить смерть для деревенского кахуна и спасти парня.

Мужчины ждали, и я видел в их глазах доверие. Они верили, что я сумею отвратить молитву смерти, и все будет хорошо. Таким образом, я оказался припертым к стенке. На протяжении многих лет я блефовал, и вот теперь меня ждал настоящий вызов. Мне было не по себе. Если бы я отказался от того, что мне надлежало исполнить, они были бы уверены, что я боюсь кахуна и не являюсь столь твердым и решительным, каким пытаюсь казаться.

Я всегда был очень самолюбив, и подумав о том, что мои спутники могут посчитать меня трусом, я решил испробовать свои силы и отвратить молитву смерти, направив ее на кахуна. Кто знает, может это самая простая штука, которую способен совершить любой маг-любитель? Чары были запущены в ход, духам было дано указание, и они были посланы к жертве. Мне оставалось лишь найти какие-нибудь серьезные аргументы, чтобы перетянуть неразумные сущности на свою сторону, а затем всем усилием воли отослать назад к хозяину и заставить их напасть на него. Я чувствовал, что это не будет трудным, так как парень не совершил никакого злодеяния.
Мы давно уже отошли от места, где росло ти, применяемое в церемонии "окуривания" пациента, чтобы изгнать из него злых духов, хотя я никогда на самом деле не верил в эффективность этого растения. Кроме того, я был зол и снедаем нетерпением. Поэтому я встал и заявил: "Все вы знаете, что я являюсь могущественным кахуном, правда?" Они с энтузиазмом кивнули головами. "А теперь смотрите на меня!" - произнес я приподнятым тоном и подошел к юноше.

Весь фокус заключался в том, чтобы найти какой-нибудь достаточно хитрый аргумент, чтобы духи поверили, что их хозяин - это сущий дьявол, если приказал им убить чистого и невинного человека. Я знал, что если мне удастся их убедить и вызвать у них праведный гнев и готовность к бунту, я победил. Конечно, я должен был иметь в виду возможность того, что кахун подверг себя самоочищению (кала). Однако это казалось мне маловероятным, так как противник не ожидая, что я отправлю ему его собственную молитву смерти. В конце концов, сомнительно, что он вообще когда-либо обо мне слышал, живя где-то далеко на отшибе.

Я встал над юношей и начал излагать духам всевозможные аргументы. Я говорил как по-писанному, словно искушенный политик. Я хвалил их, подчеркивая, какие они добрые и величественные, мудрые и всеми уважаемые. И так постепенно я перешел к объяснению того, в какой печальной и невыгодной ситуации они оказались. Их ожидали прекрасные и чистые небеса, а вместо этого они попались в руки кахуну, который превратил их в рабов. Я разъяснил им, каким образом они оказались схваченными и закабаленными, Я подчеркивал, каким невинным и порядочным являлся юноша, и как коварен и жесток их кахун. По сей день я считаю, что мои аргументы были непревзойденным образцом искусства убеждения и дипломатии. Когда я с пафосом представлял весь драматизм положения духов, взволнованные гавайцы время от времени тихо всхлипывали.

В конце своего монолога я решил направить духов против кахуна, чтобы те его уничтожили. Я готов был дать им немедленный приказ возвратиться к нему с десятикратно усиленным приговором, по сравнению с тем, который он объявил бедному парню. Тогда я взревел как дикий буйвол. Я и сейчас это умею!" (Тут доктор откинул голову назад и издал такой громкий вопль, что задрожал весь дом.) "Именно таким рычанием я отдал духам приказы. Я громыхал с такой силой, что напугал наших лошадей и мулов. Люди повскакивали от испуга, а парень заскулил, как напуганный ребенок. Все это стоило мне огромных интеллектуальных, эмоциональных и физических усилий. В этот приказ я вложил каждую частичку своей воли и всю свою концентрацию. Я повторил его троекратно, после чего уселся возле юноши, дрожа и истекая потом.

Все время я сосредоточивал мысли на своей задаче, следя за тем, чтобы ничто не отвлекало меня от принятого решения. Всеми силами я стремился представить себе, как духи исполняют мой приказ. Наступили сумерки, на небе появились звезды. Юноша лежал и спокойно ждал. Мужчины наблюдали за мной с безопасного расстояния, с выражением напряженного ожидания на лицах и со страхом в глазах. Время от времени казалось, что вокруг нас в воздухе происходит нечто невообразимое, что какие-то неземные силы борются между собой.

Заканчивался, пожалуй, самый длинный час в моей жизни, как вдруг я почувствовал, что происходит что-то странное. Мне показалось, что в мгновенье ока исчезло напряжение в воздухе. Я глубоко вздохнул. Через несколько минут до меня донесся тихий шепот юноши: "Вавоэ ... мешкай" (Мои ноги ... в порядке).

В этот момент у меня было желание издать победный крик. Я быстро приступил к массажу дрожащих ног юноши, которые реагировали на мои прикосновения так, как будто они были перед этим отморожены, а теперь медленно начинали оттаивать. Постепенно возвратилось нормальное кровообращение, и кончики пальцев могли уже двигаться. Люди окружили нас, робко и как бы с опаской поздравляя меня. Это был пик моей кахунской карьеры. Через час юноша уже встал и приступил к обеду: набросился на свое пои.

Но это был еще не конец истории. Так вот, в этот момент у меня было приятное ощущение, что я навсегда положил чему-то конец. Я хотел проверить результаты моих действий и увидеть, что произошло с кахуном. Поэтому я решил сократить программу экспедиции, чтобы заехать в поселок юноши - в конце концов, я и так не мог найти здесь интересных экземпляров для моей коллекции растений.

В течение нескольких дней, когда мы еще находились в лагере на вершинах гор, мы быстро осмотрели ближайшие окрестности. Один ночлег мы провели над озером на Мауна Лоа, Днем нас обжигало солнце, а ночью мы дрожали от холода.

Через некоторое время мы добрались до более низинных районов на северном склоне гор. До воды здесь было добраться легче, но сам участок был очень неровным и заросшим густыми лесами. В конце концов мы спустились к берегу океана и обнаружили тропу, которая вела нас вдоль обрыва, то поднимаясь вверх к скалам, то спускаясь вниз к долинам и ущельям.

Ближе к вечеру мы вышли из чащи и очутились в светлой, расположенной в живописном месте, долине. Мы увидели двух женщин, обрабатывающих тара. Когда мы проходили мимо них, они взглянули на меня и на юношу и внезапно с криком бросились бежать. Мы двинулись в том же направлении и вскоре пред нашими глазами предстало скопление хижин, покрытых травой. Нигде не было видно ни души. Я уселся перед большой хижиной, где жил кахун и ждал. Парень вошел внутрь.

Я слышал, как он пытался позвать кого-нибудь, но ему никто не отвечал. Потом он вернулся и рассказал то, что узнал. Оказывается, в ту ночь, когда я наслал на кахуна молитву смерти, тот спал. В определенный момент он проснулся с криком, бросился искать листья ти и начал ими обмахиваться, чтобы отогнать духов. Он тяжело дышал и кричал, давая понять, что с ним произошло. Он пренебрег очищением (кала), и белый кахун одержал над ним победу. Через пару мгновений он упал на землю, начал хрипеть, и у него на губах выступила пена. К утру он был уже мертв.

Люди были уверены, что теперь я пришел уничтожить всех жителей селения. Я сказал парню, чтобы он вернулся и объяснил им, что я уже отомстил кахуну, и если они будут хорошо себя вести, я буду относиться к ним как к своим друзьям.

Мы ждали какое-то время, пока не пришел вождь со своим народом. На его лице не было особой радости, а большинство женщин было смертельно напугано. Но вскоре я успокоил всех их, и с этого момента мы стали большими друзьями. Было ясно, что они признали меня своим. Не было заметно, чтобы кто-нибудь имел ко мне претензии за то, что я убил кахуна, - все это было для них необходимой частью игры.

Наши лошади были измучены, поэтому мы приняли приглашение остаться на ночлег и подкрепиться. В честь нас состоялось луау (торжество, которое, если принять во внимание бедность жителей поселка, выглядело весьма пристойно). Не было, правде, свинины, но собачатина оказалась столь же вкусным мясным блюдом (пои). Я никогда не испытывал пристрастия к со-бачатине, но что поделаешь: как полноценный кахун я не мог долго колебаться. Я и мои новые друзья стали братьями.

Во всей этой истории я так и не смог понять одной вещи. Старый кахун при помощи магических источников обнаружил, что я нанял юношу в экспедицию, но, одновременно, он не сумел узнать, что я сам сделался кахуном и выслал ему его собственную молитву смерти. Единственным объяснением могло быть то обстоятельство, что в ту ночь он рано лег спать и сразу же заснул.

Другой момент кажется совершенно очевидным: этот кахун принадлежал к классу могучих магов - ведь только они хорошо владели искусством видеть на расстоянии. Поэтому я не мог понять, как же он не предвидел свое будущее. Может быть, он не очень хорошо умел это делать."

Комментарий

У кахунов существует еще один магический способ вызывать смерть, называемый купи, т.е. сожжение. Похоже, в давние времена этот способ применялся редко. Он заключался в том, что вначале проводился обряд сожжения волос или других элементов с тела жертвы, после чего пепел рассеивался в море. Я не обладаю никакой достоверной информацией по этому вопросу. Просто, пользуясь случаем, я упоминаю об этом, так, как, быть может, в описанной выше практике есть какая-либо важная деталь, которую в последующих наших исследованиях мы могли бы упустить.

Кахуны считали, что возможность убийства при помощи магии зависит от того, присуще ли будущей жертве глубокое чувство вины как следствие совершенных ею дурных поступков по отношению к ближним, или же такого чувства у нее нет. Этот комплекс вины облегчает духам бессознательного (унигипили) нападение, тогда как бессознательный дух жертвы, не имеющей такого комплекса, будет успешно сопротивляться нападающим на него злым духам.

Издавна практиковали (или только пытались практиковать) определенный вид магии, заключавшийся в изготовлении кукол или подобий будущих жертв, а затем в них втыкались иглы, по одной каждый день. Эта идея основывалась на вере в существование особой взаимосвязи между куклой и самой жертвой. Считалось, что действия, производимые в отношении куклы, через некоторое время вызовут магическую реакцию, приводя к смерти жертвы. Хотя эта практика, по-видимому, не была достаточно эффективной, нельзя относиться к ней пренебрежительно и не обращать на нее внимания. Мы движемся по неизведанной территории и находимся лишь в самом начале пути. Поэтому мы должны обращать внимание на все источники информации, чтобы не пропустить пути, ведущего к полному пониманию таких явлений, как, например, мгновенное исцеление.

Жизненная сила, т.е. мана, кахунов имеет три степени интенсивности. Если она является электрической силой, что подтверждают современные эксперименты, то мы можем принципиально считать, что три вида интенсивности маны, известные кахунам, - это не что иное, как степени электрического напряжения.

Всем трем видам напряжения кахуны давали одно общее название - мана. Дух бессознательного пользовался низким напряжением. Сознание как воля, т.е. гипнотическая сила, использовала более высокое напряжение, определяемое как мана-мана. Существовало также самое высокое напряжение, известное как мана-лоа, т.е. "наиболее могущественная сила". Считалось, что этого рода напряжением может пользоваться только сверхсознание в союзе с двумя низшими духами, чтобы вместе с ними творить тройственную сущность человека.
С определенного момента начали проводиться исследования органического электричества Это происходит путем подключения специальных клемм к коже головы и тела. Затем на очень чувствительных приборах измеряются электрические заряды, идущие по проводам.

На страницах журнала "Life" от 18 октября 1937 года мы найдем некоторые результаты тестов вместе с диаграммами и графиками. Доказано, что в человеческом теле присутствуют два вида электрического напряжения: низкое - в тканях тела и высокое - в коре головного мозга. Отсюда следует, что весь процесс мышления основывается на действии жизненной силы высокого напряжения.

Кахуны все мыслительные процессы связывали с маной. Слово мана-о означает "мыслить", окончание о дано тут для того, чтобы показать, что разум пользуется маной для создания мысли или понятия.

Из того, что здесь было сказано, явно следует, что древние кахуны были прекрасными психологами. Они уже знали о бессознательном, о двух душах и о двух ввдах электрического напряжения, присущего жизненной силе; эти два вида напряжения мы теперь называем "волнами тела" и "мозговыми волнами". Кахуны также открыли дух сверхсознания и некую разновидность наивысшего напряжения жизненной силы, которой он пользуется. Хотя эти последние факторы еще не описаны и не исследованы современной наукой, вероятно, вскоре это произойдет. В наших нынешних изысканиях нам нужно обратить внимание на массу материалов, доказывающих эффективность и основательность психологии кахунов. (Никогда не следует забывать, что эта система - даже если она не была завершенной и единой до мельчайших деталей - делала возможным такие вещи, как, например, хождение по огню. Это система, которая действовала, и мы не можем "почивать на лаврах", пока полностью ее не изучим и не научимся ее применять.)

Жизненная сила, или сила магнетическая, возникающая благодаря присутствию жизненной силы в клетках тела, вызывает также и другие удивительные эффекты.

Эксперименты, проведенные во Франции с известным медиумом, показали, что можно не допустить, чтобы мясо или рыба испортились, подвергнув их процессу "магнетизации". Благодаря этому цитрусовые и другие фрукты, а также овощи не портятся, а лишь постепенно высыхают.

Другие эксперименты доказали, что жизненную силу можно на протяжении какого-то времени coxpaнять в различных материалах, например, в дереве, бумаге, тканях. Также и вода вбирает и сохраняет электрические заряды, в то время как стекло - нет.